Пьяницам не место в армии

В
этом году мы отмечаем 100 лет с начала Первой мировой войны. Её называли
великой, народной, империалистической. В числе 38 стран в ней участвовала и
Россия. Эта война не обошла стороной наш край, став прологом к крушению великой
империи.

Лето
1914-го было отмечено сильным наводнением на Амуре. Даже старожилы в тот год
поражались мёртвой зыби на море, когда ветер гнал волны на берег, засыпая
старые устья рек, срывал рыболовные снасти и уносил в море лодки. Корреспондент
сетовал: «… влачили жалкое состояние морские промыслы. Промысел морской
капусты, трепанга и некоторых рыб совсем не производился». В августе, когда
объявили мобилизацию, промыслы остались без рабочих рук. Надежды на хороший
осенний лов кормилицы-кеты было мало. К счастью, сентябрь всё же оправдал
надежды рыбаков – улов кеты оказался хорошим, но продвижение её на европейский
рынок по железной дороге из-за военных перевозок оказалось затруднено.

В
России объявили сухой закон, введённый сначала на период мобилизации, затем до
конца войны. Из приказа коменданта крепости Владивосток: «Кому приходится
выпивкой подогревать свой патриотизм, тому не место в армии». Нарушителей
передавали в распоряжение общей полиции.

Женские
монастыри и подворья по распоряжению Синода приступили к пошиву белья,
изготовлению перевязочного материала для госпиталей. Из женщин, несущих
послушание, и монахинь набирали специальные отряды сестёр милосердия.
Создавались приюты для семей, чьи кормильцы отбыли на войну.

16
сентября «Далёкая окраина» сообщила о геройской гибели лётчика Петра Нестерова
в воздушном бою. Авиатор, начинавший полёты во Владивостоке, заплатил жизнью за
неверие командования в необходимость вооружения авиации. До его гибели на
аэропланы возлагали в основном воздушную разведку. «Таран Нестерова» проложил
дорогу в небо боевым машинам.

Горному
инженеру Л. Артцу, устроившему образцовую шахту в районе нынешнего Артёма,
пришла благодарность «от запасных Жаворонкова, Купленого, Тарасенко и еще 6
подписей». За человеческое отношение к своим работникам, ушедшим на фронт. В
трудное время предприниматель взял на себя заботы о семьях запасных,
предоставив им квартиры с отоплением и освещением, да ещё половину от жалованья
кормильца выплачивал.

Нешуточный
спор разгорелся между городской управой и горожанами о городской ёлке. Власти
города решили: раз рождественская ель изобретение немцев, значит, надо проявить
патриотизм и не пускать её на праздник. Родителям стоило немалого труда отстоять
колючую и пушистую красавицу. Владельцы «Кунста и Альберса» - немцы, не понимая,
при чём тут Рождество, по традиции развернули рождественские базары с продажей ёлочных
украшений.

Владивосток
оставался тыловым городом, в дачных районах снимали квартиры первые беженцы из
центральной России. По улицам ходили девочки-гимназистки в сопровождении
взрослых дам и продавали в пользу раненых героев-воинов георгиевские флажки. Наши
земляки всеми силами старались помочь фронту. По деревням прошёл слух –
крестьяне, собравшие особенно большое количество сухарей, сухофруктов, тёплых
вещей, табака и прочего, смогут выделить от своего села человека, чтобы
сопровождать подарки на фронт. Отличилась Зеньковка. Обоз с подарками, вышедший
к железнодорожной станции, напоминал, по словам очевидца, сборы ополчения времён
Минина и Пожарского.

В
сентябре впервые женщины кондукторы - 10 человек - заняли в трамваях места
мужчин, ушедших на фронт. Предпочтение отдавали жёнам запасных.

Менее
трёх лет оставалось до революции. 

Автор: Шолохова Елена