Гарпунёр Ким КуликовВ начале нынешнего года широко обсуждалась
идея об установке во Владивостоке памятника гарпунёру – в честь китобоев.
Ветераны китобойного промысла и сотрудники музея им. В.К. Арсеньева даже передали
мэру столицы Приморья эскизный проект, предложив установить монумент на
набережной Цесаревича (это территория бывшего 178-го судоремонтного
завода, у причалов которого в 50-60-х годах прошлого века швартовались суда
китобойных флотилий «Дальний Восток» и «Советская Россия»). Сегодня мы вновь возвращаемся к этой теме, беседуя
с непосредственным участником тех памятных рейсов. Нынешняя
молодёжь даже представить себе не может, насколько популярны были китобои в
середине прошлого века. Во Владивостоке флотилии встречали под выстрел
сигнальной пушки, с оркестром и цветами. Просолённые морскими ветрами герои
снисходительно оглядывали толпы встречающих и спешили отпраздновать возвращение
домой шумными застольями – заработки это позволяли.В
те годы на магазинных прилавках было вдоволь дешёвого китового мяса, в каждом
доме хранилась баночка со спермацетом (прекрасное ранозаживляющее средство), во
время Великой Отечественной войны он стал
спасением для многих раненых. А китовым мясом кормили солдат. Позже,
в мирное время, китовое мясо использовали в качестве добавки при изготовлении
дешёвой колбасы. Словом,
кит был «кормильцем», а охотники за ним гордились своей профессией. Был среди
них и гарпунёр Ким Николаевич Куликов (на фото), который нередко вспоминает о
своей почетной, но трудной профессии, хотя во многом сейчас её переосмысливает. Ему
76 лет, но он всё ещё трудится. Правда, теперь уже сторожем на автостоянке. А
было время… Стоял
однажды на палубе военного корабля матрос срочной службы и смотрел, как входит
в порт китобойная флотилия «Алеут», как красиво в кильватер друг к другу идут
небольшие судёнышки с расчехлёнными гарпунными пушками. Решил: демобилизуюсь –
пойду в китобои. Сказано – сделано. Стал матросом первого класса, получил
направление на судно, а через три года его пригласил капитан – мол, разнарядка
из конторы пришла: нужно кого-то на учёбу направить, чтобы получить профессию
гарпунёр-судоводитель. Судьба сама навстречу мечте шла. Учёбу
начали более 20 человек, а окончили курсы пятеро. Не всем по плечу такая профессия
оказалась. Изучали морские дисциплины, технику китобойного промысла, биологию
китов… Преподаватели – ученые со степенями, всё очень серьёзно. Всё преодолел,
диплом получил, но это оказалось только началом. Гарпунёры
в те времена были особой кастой, в которую войти было непросто. Одни стремились к славе, другие – к
большим заработкам, третьи – к тому и другому. Помощники им были не нужны,
поэтому новичка к пушке просто не допускали. Правда, один из известных мастеров
разрешил Киму утром, сидя в «бочке», с 12-метровой высоты осматривать горизонт.
Увидел кита – пулей вниз и стреляй, пока наставник одевается. Но однажды вновь помог случай. Как-то на судне оказался
любимец китобоев –- известный художник Иван Рыбачук. Полушутя он распорядился:
«Сегодня гарпунёром будет Ким». Тот в грязь лицом не ударил – добыл три кита.
После этого стал работать самостоятельно. Потому и считает Рыбачука своим
крёстным отцом в профессии. В
конце 1960-х его наградили поездкой в Москву, ведь добыл Куликов в тот сезон более
400 китов. На мой взгляд, цифра огромная. Ким Николаевич, вздохнув, соглашается
– это было истребление морских исполинов. На первом месте – план, его
перевыполнение. Говорит, что до сих пор помнит выражение лица одного из
капитанов, когда швартовали к борту кормящую самку. Он сказал: «За такую работу
в тюрьму надо отправлять, а нам ордена дают». Вести
добычу в таком объёме, разумеется, было нельзя, убеждён мой собеседник. Однако
сохранить ограниченный промысел, считает он, было просто необходимо. Ведь кит –
это жир, мясо. Кит – это и спермацет, и амбра. Только разумно надо ко всему
подходить, по- людски. Конвенцию соблюдать. Китобойный
промысел в нашей стране закрыли в 1979 году. У Кима Николаевича были ещё и
силы, и знания, и желание работать. Поэтому он решил переквалифицироваться,
хотя многие удивлялись – опытный гарпунёр и в подчинение к молодым пойдёт?
Пошёл. Сначала стал мастером добычи, потом, в 52 года, получил диплом штурмана.
Но новая экономическая политика всё туже закручивала гайки. Остались за плечами
романтика китобойного промысла и редкая профессия. Люди трудились тогда так,
как требовала страна. Работали тяжело, в сложных условиях. Они были героями
своего времени, о которых нельзя забывать. Поэтому гарпунёр флотилии «Дальний
Восток» с редким именем Ким, что значит «Коммунистический интернационал
молодёжи», убеждён: во Владивостоке наряду с памятником моряку торгового флота
и всеми любимому Владимиру Высоцкому нужно поставить памятник китобоям, которые
в советское время в течение почти полувека заходили в наш порт под звуки фанфар.
Автор: Ирина Назарова
|
