Он был 52-м, спасённым Марией Цукановой

Волнующие
кадры документального фильма Романа Кармена о сражающейся Испании в 1936 году. Война, вой сирен, разрывы авиа­бомб. Испанский порт Бильбао.  Испуганные малыши поднимаются по трапу на
советское судно. Последними идут брат и сестра, держась за руки. Пройдёт девять
лет, и мальчик из фильма, вернее, девятнадцатилетний краснофлотец,
воин-интернационалист, освобождающий корейскую землю от японских милитаристов
Константин Плоткин (его родное имя – Каро дик Томбас дон Лопарос) будет тяжело
ранен в Сейсине. Спасёт его санитарка 355-го отдельного батальона морской
пехоты – Мария Цуканова. Спасёт последним, пятьдесят вторым.

Первое боевое
крещение 15-летний подросток получил на подступах к Москве в октябре 1941 года.
Во время ноябрьских боёв под Москвой на Волоколамском направлении врагу удалось
окружить  штаб дивизии,  который возглавлял начальник особого отдела
капитан Жомов. Нужно было спасать знамя дивизии. Поручить это решено было
Косте. Капитан Жомов обвил худенькое тело мальчика боевым знаменем, по­верх
надел гимнастерку. «Золотой наш сын полка, – напутствовал он. – Нам, видно, не
выбраться отсюда. А ты пробирайся, мы тебя прикроем... Выживи любой ценой…»

         И Костя не
подвёл ни фронтовых товарищей, ни отца. Полковнику Плоткину вручили на фронте
орден Ленина, а его сыну – орден
Красной Звезды.

         Боевые командиры ценили Костю за
храбрость и на­ходчивость. Знание испанского помогало ему быть в эпицентре
важных военных событий. Пареньку поручали переводить секретные документы, взяв
при этом расписку о неразглашении государственной тайны. Однажды, как переводчик,
вместе с бойцами  разведроты участвовал в операции по захвату «языка», за что был награждён медалью «За отвагу».

           А под Гжат­ском Костя  выполнил особо важное задание — доставил пакет
из штаба армии. В нём был приказ о присвоении соединению звания гвардейского. Об
этом он узнал много лет спустя.

В боях под Курской
дугой Костя присматри­вал за ранеными, заряжал диски автоматов. В один из таких
дней связь с четвёртым батальоном оборвалась.

Костя
проявил инициативу,  нашёл обрыв,
соединил концы, связь была восстановлена. Комиссар полка П.Д. Куприянов похва­лил  расторопного мальчишку. Позже Костя десятки раз обнаруживал перебитые провода и устранял
повреждения, в одну из таких «вылазок» горячий осколок впился ему в плечо.

         Лечился  юный боец в г. Орджоникидзе. Когда выписался
из госпиталя, был направлен в военное
училище связи. Затем было задержание диверсанта, тяжёлое ранение  в голову. И опять госпиталь.

         После
войны судьба не жа­ловала К. Плотки­на. О зонах ГУЛАГА знал не понаслышке. В 1952-м,
ещё при Сталине, освободили. Он провёл в лагерях пять лет. Затем реабилитация. Константин
Александрович  почти двадцать лет ходил
в море капитаном гидротехнического судна
Черноморского судоходства,  жил в Одессе. По состоянию здоровья был
вынужден покинуть морс­кую службу. Переехал
в Николаев.

         Первой
женой Плоткина была испанка, прибывшая в Советский Союз в 1936 году. Во время
родов она умерла, оставив на руках мужа малышку. Воспитать её помогла вторая
жена Константина Александровича  –
Надежда Васильевна, ленинградка. Дочь стала штурманом китобойной флотилии «Советская
Украина», ходила в море вместе с мужем. Сын выбрал профессию моряка- подводника,
тоже служил на Тихом океане. Сейчас живёт в Зарайске.

         После
войны в составе группы ветеранов, участников войны с империалистической
Японией,  Константин Александрович
побывал в корейском го­роде-порте Сейсин, где стоит  монумент советским вои­нам, погибшим при осво­бождении  города. Каково же было его удивление, когда
он увидел своё имя в списках погибших. После объяснения с корейскими друзьями он
сам всё исправил, выбив слово «жив».

        
Несколько лет Плоткин жил и работал в Красно­ярске, в 1980-х решил вернуться в Орджоникидзе, ставший для него
родным. Здесь Константин Александрович работал
на заводе «Победит»  слесарем
инструментального цеха, избирался секретарём
партийной организации цеха. Но военные раны всё чаще давали о себе знать. Более 40 лет носил он кусочек свинца в теле, в пяти миллиметрах
от сердца. Тогда, в 1945 году, после тяжёлого ранения в Сейсине, когда Мария Цуканова
спасла ему жизнь, врачи не решились удалить осколок. Только в 1986 году хирурги
Красногородского военного госпиталя провели уникальную операцию по извлечению
японской пули.

         В
письмах к Ольге Ильиничне Сушковой, скульптору памятника Марии  Цукановой, Константин Плоткин писал: «Никогда
не забуду Машенькины слова: «Держись, матросик, мы с тобой ещё потанцуем».
Честно говоря, когда увидел по телевидению Машеньку в скульптуре, даже
прослезился, а мою слезу вызвать тяжело. Уж много я потерял в жизни, всех
родных и друзей. А когда осознаёшь, что ради тебя девчонка отдала жизнь, то
становится ещё больнее на душе».

 В мирное время Константин
Плоткин занимался художественной резьбой по дереву. Судя по всему, этот талант передался
ему по наследству. Его дед и прадед занимались скульптурной резьбой для
рыболовных судов и прогулочных яхт. Константин Александрович вырезал деревянный
портрет Марии Цукановой и переслал его в госпиталь.

В 2001 году
в жизни Константина Александровна произошло ещё одно важное событие – почти 60
лет спустя его нашла награда – медаль «За
оборону Москвы». В
архиве обнаружились документы,
удостоверяю­щие, что К.А. Плоткин  был награж­дён этой  медалью ещё 1
мая 1944 года. Награду вручили герою 21 декабря, вместе с памят­ной медалью в честь 60-летия битвы
за Москву.  А 12 мая 2002 года не стало сына 33 Гвардейского полка, рулевого-сигнальщика,
гвардии матроса Констан­тина
Александровича Плоткина. Он всю свою жизнь пронёс трепетную любовь к морю и
завещал проводить его в последний путь песней «Раскинулось море широко…»

Сегодня мы рассказали о судьбе только одного из 52
бойцов, спасённых санинструктором Марией Цукановой в августе 1945 года в
городе-порте Сейсин. Хочется узнать о других. Где они? Как сложилась их жизнь? Откликнитесь,участники
тех далёких событий, кто жив. Или их родственники.

Автор: Шайкова Галина