Народ сильный, яркий

На бескрайних просторах Забайкалья, меж бывшими угодьями бурятов, тунгусов и другого аборигенного люда, как сказочные оазисы в непроходимой тайге, встречаются крепкие просторные сёла с ухоженными улицами и красивыми домами.

Ещё 250 лет назад их основали изгнанные из западных районов России староверы, прозванные местным населением семейскими, поскольку они прибывали целыми семьями, на многих подводах – в отличие от одиноких ссыльных и каторжан.

Гонения на приверженцев старой веры и старых обрядов начались в царствование Алексея Михайловича, во времена патриаршества Никона, и продолжались почти до наших дней. Как непокорную часть народа, староверов объявили вне закона и лишили всех прав.

Менялись цари, власти и режимы, а репрессии против ревнителей старой веры и древнего благочестия продолжались, то усиливаясь (при Петре I, Анне Иоанновне, Павле I), то затухая (при Екатерине II, Александре I, Николае II). Их изгоняли из родных мест, определяя им для переселения медвежьи углы и другие неудобья. А староверы, где бы ни поселились, не вырождались, напротив, в борьбе за достойное существование физически крепли и возводили дома, поднимали целину, раскорчёвывали леса, осушали болота и осваивали даже районы вечной мерзлоты.

Первую волну семейских Восточная Сибирь приняла в 1735 году. Это событие получило название Первый выгон. Последняя партия старообрядцев была доставлена в Забайкалье в 1795 году. На новых местах эти люди, имеющие крепкие семьи и наделённые неистощимым трудолюбием, к середине XIX века освоили все земли, отведённые им. «Они и камень сделали плодородным», – отзывался о них иркутский губернатор Трескин. Он же в своих отчётах сообщал, что население старообрядческих сёл стремительно растёт: за 70 лет жизни за Байкалом оно увеличилось более чем в четыре раза, «и все поколения отличаются крепостью необыкновенной».

Так иначе и быть не могло. У семейских не было вредных привычек: они не курили, алкоголь практически не употребляли. В доме на видном месте держали полную бутылку водки – это означало, что хозяин не пьёт.

Сохранилось множество письменных свидетельств о жизни семейских в Забайкалье. Служивый люд писал о них в письмах, путешественники – в своих дневниках, этнографы – в учёных записках. И все они отмечали красоту семейских женщин, силу и ловкость мужчин, их хозяйственную хватку, трудолюбие, крепкий уклад их быта и семейной жизни.

Декабрист Андрей Розен, побывав в семейских селениях во время ссылки в 1830 году, восхищался: «Избы и дома у них не только красивы углами, но и пирогами… А люди, а люди!.. Ну, право, все молодец к молодцу. Красавицы не хуже донских – рослые, белолицые, румяные… Всё у них показывает довольство, порядок, трудолюбие».

А историк В. Дедлов, путешествующий по Забайкалью в 1896 году, писал о сибирских староверах: «Бабы – образец чистоплотности и опрятности, ходят в старинных сарафанах с кокошниками и шлыками на голове… Великолепные люди, архаичные, сохранившие и наружность, и темперамент, и характер, и костюмы в том виде, какими они были на Руси лет двести тому назад».

Действительно, семейские тогда одевались почти как их прадеды, отчасти потому, что блюли старую веру, а заодно и моду, а в основном потому, что так им было предписано властью. Указ Петра I гласил: «А раскольникам и бородачам, какого они звания ни были, носить же указанное раскольничье платье, чтобы оные по нему во всех местах явны были, и ни под каким предлогом нигде прикрыться никак не могли… Указом сим повелеваю носить им, раскольникам, старое платье…»

Благодаря преданности старине у семейских до сих пор сохранились формы национальной одежды, которые у других групп русских народов уже давно вытеснены европейскими и американскими вариантами. И современные модельеры бывают не прочь срисовать оригинальные костюмы этнографического ансамбля «Судьбинушка». А в некоторых семьях в старинных сундуках можно найти и наряды XVIII века.

Старообрядцы Забайкалья – это, конечно, не народность, но очень яркая и древняя ветвь русского народа. И низкий поклон им за то, что до наших дней они сохранили золотой фонд русской национальной культуры, которая в значительной степени утрачена основной частью народа.