Корейский след

Почти детективная история 

В поисках археологических памятников мне немало пришлось исходить по хорольской земле, заглянуть во многие отдалённые её уголки. И во многих местах встречаются развалины поселений, о некоторых из них  сообщают местные жители, причём даже из других районов. 

В 2017 году в Приханкайское отделение Русского географического общества обратился директор местной школы Владимир Викторович Вычалин. Он сообщил о том, что тракторист при вспашке поля нашёл обломок обработанной плиты с нанесёнными на неё иероглифами. Члены общества съездили в село Октябрьское, сфотографировали  находку, тщательно осмотрели место. К сожалению, нижней части плиты, где, очевидно, находилась основная информация, найти не удалось. Снимок с иероглифами «расшифровали» в Институте истории, археологии и этнографии ДВО РАН, куда я обратился. Привожу текст: «Эта надпись сделана на могильном камне. Кого здесь похоронили, не ясно, возможно, китайца или корейца (они использовали одинаковую иероглифику при написании). Если китайца, то надпись звучала так: «Могила Сюй Жутяна», если корейца - то его  имя было Хоё Чён. Захоронение позднее, вероятно, 20-го века».

В начале 2000-х годов я занимался поиском лагерей, лазаретов, захоронений японских военнопленных, обращался за помощью через  газету «Рассвет» к жителям района, встречался с японскими делегациями, ищущими следы своих родных и соотечественников. Однажды мне принесли записку, испещрённую иероглифами. Она  была написана на рисовой промасленной бумаге и спрятана в треугольную бутылочку, от которой, увы, осталось, только донышко. Этот удивительный «трофей» нашли «металлисты» поблизости от села Ленинского, под сопочкой,  где расположены поля и  сенокосы. По рассказам местных жителей, в этих местах после окончания войны был разбит палаточный лагерь для японцев-военнопленных. Предположения о том, что это письмо японское, имели все основания. Как раз в это время представители Японии стали приезжать в Приханковье, чтобы найти могилы японских военнопленных, своих соотечественников.

 

В этой же местности в 1929 году стояло единственное двухэтажное здание первой в районе коммуны, позже - комсомольцев 3-го полка связи – такое имя стал носить первый колхоз. Рядом, по рассказам коммунаров, находилась корейская деревня, позже я нашёл её следы. Развалины корейских домов находились по обоим берегам ручья, некогда окультуренного: к каждой фанзе подходил небольшой канальчик. В настоящее время вся эта территория заросла камышом. Из рассказов бывших коммунаров удалось узнать, что корейцы из этой деревни ненадолго вступили в коммуну, но вскоре вышли.  Других сведений пока найти не  удалось.

Но вернёмся к записке. Десять лет хранила она свою тайну, десять лет не удавалось её прочитать. Я считал, что она написана по-японски, возил её в Восточный институт к знакомым японистам. Один переводчик сказал, что она написана на древнем языке. Записку пытались прочесть и пожилые японские туристы,  но она молчала, как заколдованная, пока не попала в нужные руки. Послание из бутылки сумел прочитать Александр Львович Ивлиев, учёный из ДВО РАН. Из записки следует, что Панг Мун Чун из этой деревни похоронил свою мать из Чонджу, рода Ли, в 1937 году, буквально перед началом депортации. Она родилась в году динчоу (1837) в деревне Тори на реке Онангха в Кёнгсоне. Мужа её звали Панг Ки Хянг. 

Сколько ещё тайн хранит наша земля!..  От жителей иногда поступают сообщения: кто-то видел камень с иероглифами, кто-то - развалины жилищ и жернова. Для краеведов такая информация представляет большую ценность. Впереди ещё много встреч с прошлым, много интересных находок, которые позволят нам лучше  узнать историю Приморья и Хорольского района.

Николай МИКОВ, член Русского географического общества 

На фото: загадочная записка, спрятанная в бутылке; этот жёрнов найден в казачьем посёлке Екатерининском,  где  в своё время было  14 дворов и около 30 корейских фанз.

Продолжение следует.