Родом из каменного века

В горах Сихотэ-Алиня, примерно в 30 километрах от Дальнегорска, есть карстовая пещера Чёртовы Ворота. Сегодня она известна всем археологам. В 1973 году в ней были найдены останки древних людей, живших в каменном веке. 

Ну и что, казалось бы, в этом удивительного? По всему миру находят и более древние захоронения. Однако этому суждено было стать сенсацией, причём случилось это совсем недавно, когда в практику вошла генетическая экспертиза. Анализ ДНК показал, что эти древние охотники и собиратели являются прямыми предками одной из коренных народностей Дальнего Востока – ульчей.

Находке этой, между прочим, около 8 тысяч лет. То есть, получается, ульчи – самый древний народ нашего  Дальнего Востока. Конечно, нельзя говорить, что они полностью идентичны тем людям, которые населяли эти места в мезолите. Но родственных или, вернее, расовых черт у них более чем достаточно, чтобы сказать: да, это самый коренной из северных народов. И один из самых умелых. Ну, естественно – с такой-то родословной. Все исследователи начиная с XVIII века отмечали удивительную способность народа создавать относительно комфортный быт в условиях дикой тайги и сурового климата.  

Сегодня ульчи компактно проживают в нижнем течении Амура на севере Хабаровского края, имея целый район своего имени. Согласно последней переписи населения, их насчитывается около 2500 человек. Любопытно, что по переписи 1897 года в 39 селениях, расположенных по Амуру, проживало 1455 представителей этого народа.

Первые известия об ульчах относятся к XVII веку. В «отписках» русских казаков-землепроходцев они зафиксированы под именем «нгатки» или «мангуны» (от устаревшего названия Амура – Мангу). Вообще-то сами себя они называли нани («на» – «земля», «ни» – «народ», то есть «местные люди»). А ульчами «местных людей» называли маньчжуры, под властью которых они находились почти 300 лет.

Первые русские землепроходцы всех аборигенов старались обложить ясаком. И если чукчи себе просто отвоевали беспошлинную жизнь, то ульчи, будучи племенем не воинственным, просто уходили в глубь тайги, подальше от захватчиков, куда казаки соваться боялись. 

Но в середине XIX века Приамурье вошло в состав Российской империи, и ульчи стали подданными России. Тогда Ричард Маак в своём «Путешествии на Амур» писал: «Нрав мангунов добродушный, но смелый. Они уважают стариков и любят детей. Жёны помогают мужьям, исполняющим самые трудные работы…»

Конечно, в силу своей древности ульчи за тысячелетия подрастеряли большую часть своих генетических особенностей, частично ассимилировавшись с тунгусами, удэгейцами и другими пришельцами с запада и юга, а больше всего – с нанайцами. Потому-то, когда в конце 20-х годов ликбез дошёл до самых до окраин, почти всем коренным народам придумали азбуку, кроме ульчей, которых стали учить родственному нанайскому языку – уж очень много у них было общих слов. Только через 20 лет лингвисты и этнографы признали самобытность ульчского языка. Но было уже поздно. И национальной литературой ульчи не обзавелись. 

Зато сохранили своё изумительное танцевальное и музыкальное искусство. Пожалуй, только у них на всём Севере было такое разнообразие музыкальных инструментов: тэнгэрэ и сирпакта – прообразы скрипки и альта, свирель и разного тембра ваграны, музыкальное бревно… А танцевали они не только на ритуальных праздниках, а часто просто для развлечения, чем тоже отличались от большинства других северных народов.  

На телепроекте «Ты супер! Танцы» член жюри и профессиональный танцор Егор Дружинин был так впечатлён национальным ульчским танцем, который привезли две девочки из села Булава, что захотел попробовать повторить их движения. «В общем, я справился, – сказал он потом. – Но в мире не много народных танцев, требующих такой пластики тела».

Из глубины веков дошла до нас ульчская мудрость: «Хорошая работа даром не пропадёт, людям пользу принесёт. Не тебе – так сыну, не сыну – так внуку».